Форум
Смех продлевает жизнь
Иван: Всем известно, что смех продлевает жизнь, поэтому я предлагаю просто посмеяться. Предлагаю в эту тему выкладывать все то, что может вызвать улыбку на губах и заставить нас громко и от души просто похохотать. Сюда можно выкладывать занимательные истории, веселые картинки и анекдоты.
Иван: Пpaвильно говopят в нapоде, чтo с бeдoй нaдо нoчь пepеспать, но вeдь некотopые умудpяютcя eщё и жeнитьcя! _________________________________ - Сарочка, скоро мы будем жить в дорогой квартире, как ты хотела! - Сёмочка, ты таки купил апартаменты в элитном доме на Маразлиевской? - Нет, мы остаёмся на Молдаванке, но нам таки повысили квартплату... _______________________________________________________________ - Ну, Сёма, и что ты, к примеру, будешь делать, когда наступит ядерная зима? - Пойду играть в снежки... - Так ведь ядерная! - А я - щупальцами.
Кантор: Смешные фразы о любви из женских романов. ( Хохот пробивает такой, что начинаешь задумываться над тем, кто во-первых, это пишет, а во-вторых, кто это читает) ПРОБУЖДЕНИЕ Спящая Мэри поежилась от ночного холода. Утром он даст ей жару, но сейчас нужно согреться. Голубые глаза двигались по ее лицу. Разодрав глаза, Мэри обнаружила, что лежит, обмотавшись вокруг Райта. Его язык, ворвавшийся в ее рот, неистово делал то, к чему стремилась другая часть его тела. Его желание ощущалось почти на ощупь. Одним мощным толчком он вошел в нее, и она застонала, восхищенная его точностью. Она то и дело коротко взглядывала на него, словно желая убедиться, что он не отвлека-ется. Он не отвлекался ни на секунду. Он набух, отвердел и был готов для нее еще до того, как она дошла до средней пуговицы на его рубашке. Теперь он стоял перед ней обнажен-ный над кучкой одежды, давая ей возможность смотреть на него сколько угодно. - Возьми меня рукой... – очень вежливо попросил он и усмехнулся. – В этих замках как-то холодновато. Нервные мурашки ползли вверх по позвоночнику. Ее рука тревожила важную часть его тела. Сможет ли он разглядеть в темноте, как четко вырисовывается грудь через тонкую фут-болку и как мурашки бегают по коже? Она превратилась в одну-единственную огромную мурашку и сказала «да». Он еще теснее прижал ее к себе, острыми углами своего тела оплавив ее женственные изгибы. В глазах его пылал такой огонь, что она похолодела. Ее плоть раскрылась и сомкнулась вокруг него, словно это был секретный проект. Его голос опустился до постельных тонов: - Мои мужские органы в рабочем состоянии. Ты даешь мне знать, что тебе надо, рань-ше, чем понимаешь сама. Мэри бросила быстрый взгляд на расписанный херувимами потолок и произнесла краткую молитву. ТЕМНЫЕ АЛЛЕИ Доехав до какого-то парка, они два часа играли на поляне, покрытой холодным белым веществом. Луна была где-то высоко. Несмотря на столь жаркую ночь, Селина дрожала, попирая босыми ногами песок. Бесконечное жужжание насекомых и щебетанье птиц в сочетании с воздействием пищи и вина убаюкали ее до состояния свинцового оцепенения. Она приоткрыла один глаз и тут же закрыла его обратно. Джек стал медленно покрывать поцелуями и ласками все извивы ее живительного тела. Она не проявила ни малейших признаков, которые можно было бы интерпретировать как нежелание подвергаться дальнейшим эротическим действиям с его стороны. Когда его ладони встретились в районе пупка, они продолжили свое эротическое путе-шествие вверх. Наконец смелые путешественники достигли горных высот. В его ладонях лежало по плоду, нежно подрагивающему в такт участившемуся дыханию. Пальцы непроизвольно сжались несколько раз. Ласкающие руки двинулись по очертаниям тела. Концерт эротического танца прошел по всему позвоночнику Селины. Тело превратилось в минное поле странных томлений. Джек опять прислонил ее голову к своему плечу, лаская ее улыбающимся ртом. - Ты такая красивая, – проговорил он хрипло и стал теребить большими пальцами ее уже разболевшиеся сосцы. Она обвила руками его шею и приняла активное участие в происходящем. Влажный пульсирующий холмик между ее ног уже давно вел свою жизнь. Селина стенала, больше не напрягая мозг… Она впилась взором в его элегантную, полную прелести мужскую симметрию. Она знала теорию, но реальность отличалась от того, что рисовало ей воображение девственницы. Реальность оказалась больше. И тверже. И обладала собственными жела-ниями. У нее закружилась голова при мысли о том, в каком месте эта реальность сегодня с неотвратимостью окажется в конце концов. Джек обхватил ее ягодицы и глубоко вонзился в нее, заполняя все одинокие уголки, пустовавшие слишком долго. «Какая жалость, эх, ну какая жалость, что она не успела вовремя вернуться домой и вздрючить колготки!» Она закрыла глаза, он тоже. Взор его затуманился, и голова чуть-чуть закружилась. А потом, словно по волшебному велению, глаза их закрылись, и они дружно вздохнули. Ей хотелось умереть, но вместо этого она уснула. НА ПЛЕНЭРЕ Позади сверкает залив, как лохань с зелеными блестками. Джейк вздрогнул, услышав стрекотание кузнечиков, донесшееся от реки, — А костер разжигать ты не собираешься? — проворчала Грейс. Джейк вспыхнул. Когда она говорила, ее губы изгибались тысячью всевозможными способами. Грейс почувствовала, что ее соски набухли. Это новый шаг в их отношениях. Она немного отлежала щеки, но в остальном все хорошо. Увидев желание на ее лице, он откликнулся соответствующей частью своей натуры. В глазах горело пугающее знание цели. Если он в нее войдет, то войдет и в сердце, и тогда она будет любить его вечно и безна-дежно. Он вошел в нее, чудесным образом заполнив ее целиком. Прикосновения его волосатых ног к ее ногам вызывали в Грейс дрожь восхищения. - Простите меня, – сказал он так напряженно, как будто удерживал несущуюся лошадь. Хоть и пьяный, а все равно такая лапочка! -подумала она. DOLCE VITA Он прильнул к ее губам так неистово, что она потеряла дар речи. Улыбка, словно маска, закрыла ей лицо. Ее бросало в жар от нетерпения. Словно затерявшись в эротическом тумане, она ощу-щала, как ее кости плавятся и все тело превращается в желе. Она заморгала глазами. Она хотела его почти неприлично. В его блестящем мозгу всегда что-то вскипало. Он наблюдал, как у нее в голове вращаются шарики, и решил помочь. Он проник глубоко в ее тело, и она почувствовала, как оно набухает, наполняясь его мужским началом. Глубоко в его груди она услышала смех. - Я люблю тебя, – произнес он, пока его тупое копье проникало во влажную путаницу пепельных завитков. А потом его твердые губы и язык вновь нашли ее рот и навсегда оставили на нем свое клеймо. Она почувствовала слезы в носу и в горле. Он нарушил безмолвие. Он дотронулся до ее груди, нашел большими пальцами ее крохотные соски, и те за-твердели от его ласки. Ее соски стали такими твердыми, что до боли пронзали его грудь. Мышцы его напряглись, и с низким рычанием он наконец опустил вниз свою руку. И дотронулся там, где ее не трогал еще ни один мужчина. Она замерла. И уже открыла было рот, чтобы запротестовать, но тут он потрогал пальцем трепещущий цветок с мягкими ле-пестками. Цветок, сейчас обильно смоченный росой и открытый солнцу. Толпы наивных бедняков считают, что ради такой жизни стоит умереть.
Кантор: ПИОНЕРСКАЯ ЛОЛИТА Коул услышал сдавленные звуки и понял, что брат и сестра обнялись. Близнецы, вернувшись из школы, фактически взяли Эми на себя. Они потащили ее ку-паться в бассейн, где Эми всех поразила: выяснилось, что девочка плавает как рыба. За во-семнадцать месяцев жизни в пустыне она, очевидно, успела приобрести кое-какие навыки выживания. Коул с мокрыми волосами и синей щетиной присоединился к ней. Девушка поймала себя на мысли, что все ее внимание целиком приковано к намокшей темной стрелке волос, утопающей в его плавках, предназначенных явно не для неиску-шенных женских глаз. Она одарила его оптимистической, бессмысленной улыбкой. Эми могла бы поклясться, что он видел сквозь тонкую ткань ее купальника твердею-щие кончики ее грудей и, больше того, чувствовал спазмы глубоко внутри у нее, в горячих и темных местах, о существовании которых сама она едва знала. Она уже оделась и справилась с выражением лица. У него были глаза какого-то странного серо-голубого цвета, цвета легких тучек, а грудь густо покрыта темным волосом, шелковистым при касании, Приложив ее голову и своей груди, Коул обнял ее. От него пахло мужчиной. Он принялся ее целовать. А целовать было много – она вся! В его поцелуях не было никакой неуверенности. Он точно знал, как найти ее губы. Затем их губы разошлись. «Только дура могла поверить в то, что он целовал ее благодаря ее губам!» Мужские пальцы гладили ее голую кожу. Схватив его за запястье, Эми оторвала его руку. Она хотела заниматься любовью с Коулом, а не просто переспать с ним. - Для меня не было бы большего наслаждения, чем быть в вас первым, – прошелестел он ей в ухо, и мурашки затанцевали у Эми по всему телу. Она чувствовала себя еще больше девственницей, чем всегда. Она тихо вскрикнула, когда их тела сошлись настолько близко, что соприкоснулись. Коул всем своим телом вытянулся на ней, закрывая ее полностью и даже больше. Он сжал ее грудь ладонью – испытал высшее мужское наслаждение. Он положил руку ей на живот, ощущая толчки и рябь. Ее не было – она стала просто ответвлением Коула. Ее плоть растворилась в его теле. Он упрямо скользил своим языком по ее губам, по-вторяя их форму. Эми перешла к обследованию пульсирующего сгустка мускулов между его ногами. Улыбка на ее устах становилась все шире с каждой секундой приближения оргазма. «Чего она действительно хочет? Просто секса или чего-то более глубокого?» Все ее чувства насторожились, получив сигнал опасности. Эми даже прижала ладонь к губам, чтобы поскорее подавить промелькнувшую мысль. Она вздернула на Коула свои ясные темные глаза. - Я больше не дура, я быстро учусь... – промолвила она, приняв сидячую позу. - Я буду защищать тебя от ужасной судьбы стать беременной. – Самоуверенная улыбка Коула опять засигналила ей. И ее улыбка показала, что она покинула сей мир и отправилась на небеса от счас
Кантор: Она уже чувствовала какое-то чувство, но до настоящей любви еще было плыть и плыть мелким шагом. Несчастья посыпались на ее хорошенькую голову, как грибы после дождя. Их отношения были настолько серьезны, что вполне могли в любой момент закончиться маршем Левинсона. Внутри у нее проснулась до того спящая женщина и открыла глаза. Бен хотел её. Всеми известными ему способами. И ещё несколько способов они придумают сами. В ней, как и в любой сельской девушке, даже под самыми модными юбками и брюками, явно проглядывалось простое деревенское начало. А эта его загорелая кожа! А это тело в гладких пластинах бицепсов, трицепсов и других мужских мышц! Небо выкатило на них добрый ушат воды, а она прыгала под дождем и счастливо смеялась как ненормальная! Он даже и не догадывался, что в то время, как он уплетал мясистый бифштекс с кровью, в чреве жены зарождалась новая жизнь. Он постоянно или впадал в маразм или падал в обморок. Хорошо сидящий на ней мужской костюм тщательно скрывал ее принадлежность к определенному полу, и если бы не выпуклости в области груди, она сошла бы за стройного молодого человека, у которого все на месте и почти ничего лишнего. При своем половом возбуждении она вдруг почувствовала, как в тазу становится тепло.
Кантор: Ее бросало в жар от нетерпения. Словно затерявшись в эротическом тумане, она ощущала, как ее кости плавятся и все тело превращается в желе. Ее длинные ноги впадали в высокий тяжелый зад. Ее курносый нос плавно переходил в лебединую шею. Ее не было - она стала просто ответвлением Коула. Ее плоть растворилась в его теле. Он упрямо скользил своим языком по ее губам, по-вторяя их форму. Ее темнокожий овал лица никак не выходил из его головы. Ее фигура была самой обычной, женской: по бокам два выпуклых бугра, а в середине - вогнутый. Ей было потом просто дурно, но очень интересно. Ей поднесли бокал вина, а ему рюмку водки с водкой. Женатые женщины его всегда притягивали к себе, как мухи к меду. Их челюсти слились в лихорадочном взаимном перетирании. Слюна и пот. Пот и слюна… Когда она вернулась обратно, он по прежнему сидел вокруг столба. Когда она открыла глаза, первое, что она увидела – было его просветленное, счастливое, усатое чело. Надев рубашку и красивые брюки с расстегнутым воротником, он вышел из дома. Ноги, довольно мурлыкая, сами вели её к нему... Он был глубоко влюблен. Когда она говорила, он слышал звон колокольчиков, какой бывает, когда мусорная машина сдает задним ходом. Он был самым обыкновенным самцом, обладающий целым букетом ахиллесовых пят. Он медленно стоял посреди зала и смотрел прямо на нее… Он молча кивнул ноздрями...
Екатерина Долгорукая: Кантор пишет: Она превратилась в одну-единственную огромную мурашку и сказала «да». Доехав до какого-то парка, они два часа играли на поляне, покрытой холодным белым веществом. Я просто валяюсь под столом Она обвила руками его шею и приняла активное участие в происходящем. Влажный пульсирующий холмик между ее ног уже давно вел свою жизнь. Она уже чувствовала какое-то чувство, но до настоящей любви еще было плыть и плыть мелким шагом. Несчастья посыпались на ее хорошенькую голову, как грибы после дождя. Их отношения были настолько серьезны, что вполне могли в любой момент закончиться маршем Левинсона. В ней, как и в любой сельской девушке, даже под самыми модными юбками и брюками, явно проглядывалось простое деревенское начало. Это вообще шедевры, я хохочу как сумасшедшая Кантор здорово
Екатерина Долгорукая: Ее длинные ноги впадали в высокий тяжелый зад. Ее курносый нос плавно переходил в лебединую шею. Ее фигура была самой обычной, женской: по бокам два выпуклых бугра, а в середине - вогнутый. Когда она вернулась обратно, он по прежнему сидел вокруг столба. Это просто шедевр.
Мария: Кантор пишет: Она знала теорию, но реальность отличалась от того, что рисовало ей воображение девственницы. Реальность оказалась больше. И тверже. И обладала собственными жела-ниями. У нее закружилась голова при мысли о том, в каком месте эта реальность сегодня с неотвратимостью окажется в конце концов. Она хотела его почти неприлично. А бывает еще прилично..... Коул услышал сдавленные звуки и понял, что брат и сестра обнялись. Как же это они интересно, так обнялись? В его поцелуях не было никакой неуверенности. Он точно знал, как найти ее губы. Затем их губы разошлись. «Только дура могла поверить в то, что он целовал ее благодаря ее губам!» Я так хохотала над этим всем, что у меня потекла тушь и пришлось умываться.
Мария: Их челюсти слились в лихорадочном взаимном перетирании. Слюна и пот. Пот и слюна… Когда она вернулась обратно, он по прежнему сидел вокруг столба. Когда она открыла глаза, первое, что она увидела – было его просветленное, счастливое, усатое чело. Надев рубашку и красивые брюки с расстегнутым воротником, он вышел из дома. Ноги, довольно мурлыкая, сами вели её к нему... Он был глубоко влюблен. Когда она говорила, он слышал звон колокольчиков, какой бывает, когда мусорная машина сдает задним ходом. Он был самым обыкновенным самцом, обладающий целым букетом ахиллесовых пят. Он медленно стоял посреди зала и смотрел прямо на нее… Он молча кивнул ноздрями... Ой не могу, у меня от смеха челюсти свело
Кантор: Мария пишет: Ой не могу, у меня от смеха челюсти свело Я сама когда первый раз читала все это, то хохотала на всю квартиру. Сижу перед монитором и хохочу, как та дурочка на весь дом. Меня больше всего прикалывает вот эта фраза. Он постоянно или впадал в маразм или падал в обморок. Маразм и обморок - это ведь одно и тоже.
Кардинал: Кантор пишет: Мои мужские органы в рабочем состоянии. Ты даешь мне знать, что тебе надо, рань-ше, чем понимаешь сама. А сколько их у него штук? Доехав до какого-то парка, они два часа играли на поляне, покрытой холодным белым веществом. Какими надо быть дураками, чтоб не понять, что это снег. «Какая жалость, эх, ну какая жалость, что она не успела вовремя вернуться домой и вздрючить колготки!» Вздрючить колготки? Ха-ха-ха Коул с мокрыми волосами и синей щетиной присоединился к ней. Сколько он до этого бухал, что щетина посинела? Эми перешла к обследованию пульсирующего сгустка мускулов между его ногами. Улыбка на ее устах становилась все шире с каждой секундой приближения оргазма. «Чего она действительно хочет? Просто секса или чего-то более глубокого?» Все ее чувства насторожились, получив сигнал опасности. Эми даже прижала ладонь к губам, чтобы поскорее подавить промелькнувшую мысль. Она вздернула на Коула свои ясные темные глаза. - Я больше не дура, я быстро учусь... – промолвила она, приняв сидячую позу. - Я буду защищать тебя от ужасной судьбы стать беременной. – Самоуверенная улыбка Коула опять засигналила ей. Это без комментариев
Кардинал: А это истинные перлы. Несчастья посыпались на ее хорошенькую голову, как грибы после дождя. Кто видел, как грибы сыпятся на голову? Их отношения были настолько серьезны, что вполне могли в любой момент закончиться маршем Левинсона. Благо хоть не маршем Паркинсона Ее курносый нос плавно переходил в лебединую шею. Не приведи Господи такое увидеть. Надев рубашку и красивые брюки с расстегнутым воротником, он вышел из дома. От этого я просто упал со стула.
Граф: Кантор я просто валяюсь и хохочу, как ненормальный. Так держать и продолжайте радовать нас Он наблюдал, как у нее в голове вращаются шарики, и решил помочь. Я в ауте
Александр II: Кантор пишет: Она хотела заниматься любовью с Коулом, а не просто переспать с ним. Я буду защищать тебя от ужасной судьбы стать беременной. – Самоуверенная улыбка Коула опять засигналила ей. И надев резиновые доспехи он защитил ее от этой участи Ее фигура была самой обычной, женской: по бокам два выпуклых бугра, а в середине - вогнутый. Ей было потом просто дурно, но очень интересно. Ей поднесли бокал вина, а ему рюмку водки с водкой. Их челюсти слились в лихорадочном взаимном перетирании. Слюна и пот. Пот и слюна… Когда она вернулась обратно, он по прежнему сидел вокруг столба. Просто больше не могу, я сейчас тресну от смеха
Иван: Кантор я, как все тоже умираю от смеха Откуда вы взяли эти приколы?
полная версия страницы