Форум » » Князь императорской крови Олег Константинович. » Ответить
Князь императорской крови Олег Константинович.
Иван: «Жизнь не удовольствие, не развлечение, а крест.» Родился 15 ноября (28 ноября) 1892 года в Санкт-Петербурге в Мраморном дворце. Отец — великий князь Константин Константинович, известный также как поэт «К.Р». Мать — Елизавета Августа Мария Агнеса, вторая дочь принца Саксен-Альтенбургского, герцога Саксонского Морица (в России — великая княгиня Елизавета Маврикиевна). В семье было девять детей, князь Олег был пятым ребёнком (четвёртым сыном). В детстве воспитывался дома, в возрасте девяти лет завёл записную книжку, первая запись в которой выглядела так: Я большой и потому имею мужество. Я тут отмечаю, сколько грехов я сделал за весь день… Отмечаю тут неправду точками, а когда нет неправды, отмечаю крестиками. Записи в книжке велись в течение примерно двух лет. В книге «Князь Олег», выпущенной вскоре после его гибели, говорится, что кроме указанных символических значков, никаких записей, однако, в этой книжке нет, но, судя по количеству точек, можно думать, что Князь Олег внимательно следил за собой и, вероятно, сурово оценивал свои маленькие детские провинности. При использовании любого материала с нашего форума, пожалуйста оставляйте ссылку на него. http://kantor.forum24.ru
Иван: Олег Константинович в роли Весеннего Дождя
Иван: Олег с братом Георгием
Макс Лейхтенбергский:
Макс Лейхтенбергский:
Макс Лейхтенбергский:
Мария: Князь Олег Константинович всю свою жизнь мечтал быть писателем. Но жизнь распорядилась так, что его стихи и рассказы обрели читателя только после его гибели на фронте Первой Мировой Войны. Стихотворения и рассказ "Ковылин" в сороковом номере журнала "Нива" за 1915 год, стали единственной публикацией произведений князя в печати. Также в память о князе, его родителями была издана книга "Князь Олег", куда вошли стихотворения, проза, рисунки, письма, а также дневниковые записи. Сегодня, все произведения Олега Константиновича хранятся в фонде под номером 214, Пушкинского дома (Института русской литературы). Туда входят: стихотворения, поэма "Царство царя Крота", роман "Влияния", повести, рассказы, пьесы. Дневник. Письма Олега Константиновича: Императрице Александре Федоровне, Р. Р. Голике, К. Я. Гроту, М. К. Лемке, Э. Л. Радлову, Великому князю Николаю Николаевичу, В. И. Саитову, П. Е. Щеголеву. Письма Олегу Константиновичу: А. А. Ешевского, Б. С. Захарова, М. Ф. Кондратьева, Великому князю Павла Александровича, П. Е. Рейнбота, В. И. Саитова, С. Н. Смирнова, Н. Д. Чечулина, П. Е. Щеголева. Некрологи, воспоминания и другие материалы, посвященные памяти Олега Константиновича. Источник
Мария: * * * В моей душе есть чувства благородные, Порывы добрые, надежды и мечты; Но есть в ней также помыслы негодные, Задатки пошлые, ничтожные черты. Но я их затопчу, и с силой обновленною Пойду вперед с воскреснувшей душой. И пользу принесу работой вдохновенною Моей Отчизне милой и родной. Март 1912 г. * * * О, дай мне, Боже, вдохновенье, Поэта пламенную кровь. О, дай мне кротость и смиренье, Восторги, песни и любовь. О, дай мне смелый взгляд орлиный, Свободных песен соловья, О, дай полет мне лебединый, Пророка вещие слова. О, дай мне прежних мук забвенье И тихий, грустный, зимний сон, О, дай мне силу всепрощенья И лиры струн печальный звон. О, дай волнующую радость, Любовь всем сердцем, всей душой... Пошли мне ветреную младость, Пошли мне в старости покой. 31 декабря 1908 * * * Остатки грозной Византии, Постройки древних христиан, Где пали гордые витии, Где мудрый жил Юстиниан - Вы здесь, свидетели былого, Стоите в грозной тишине И точно хмуритесь сурово На дряхлой греческой стене... Воспряньте, греки и славяне! Святыню вырвем у врагов, И пусть царьградские христиане, Разбив языческих богов, Поднимут крест Святой Софии, И слава древней Византии Да устрашит еретиков. 1910 * * * Гроза прошла... Как воздух свеж и чист! Под каплей дождевой склонился скромный лист, Не шелохнет и дремлет упоенный, В небесный дивный дар влюбленный. Ручей скользит по камешкам кремнистым, По свежим берегам, по рощицам тенистым... Отрадно, в сырости пленительной ручья, Мечтами унестись за трелью соловья... Гроза прошла... а вместе с ней печаль, И сладко на душе. Гляжу я смело вдаль, И вновь зовет к себе отчизна дорогая, Отчизна бедная, несчастная, святая. Готов забыть я все: страданье, горе, слезы И страсти гадкие, любовь и дружбу, грезы И самого себя. Себя ли?.. Да, себя, О, Русь, страдалица святая, для Тебя. 1911 * * * Уж ночь надвинулась. Усадьба засыпает... Мы все вокруг стола в столовой собрались, Смыкаются глаза, но лень нам разойтись, А сонный пес в углу старательно зевает. В окно открытое повеяла из сада Ночная, нежная к нам в комнату прохлада. Колода новых карт лежит передо мною, Шипит таинственно горячий самовар, И вверх седой, прозрачною волною Ползет и вьется теплый пар. Баюкает меня рой милых впечатлений И сон навеяла тень сонной старины, И вспомнился мне пушкинский Евгений В усадьбе Лариных средь той же тишины. Такой же точно дом, такие же каморки, Портреты на стенах, шкапы во всех углах, Диваны, зеркала, фарфор, игрушки, горки И мухи сонные на белых потолках. Домниха, 1912-1913 * * * Дождь уныло по крыше стучит, Догорает свеча у постели. Вся усадьба давно уже спит: Петухи уж вторые пропели. Я не сплю. Я хочу превозмочь Сон, навеянный поздней порою, Чтобы слушать, все слышать весеннюю ночь, Чтобы с нею сродниться душою. Домниха. 1914-й год. Источник
Мария: «…Мы очутились на проселочной дороге. Наступила невозмутимая тишина. В первый раз после упорной зимней работы и треволнений последних дней я вздохнул свободно. Вся грудь дышала и наслаждалась чистым деревенским воздухом. Экзамены, профессора, Лицей, полк, все волнения, все, все теперь позади… Боже, как хорошо! Вырвался! Где-то там, далеко, далеко люди волнуются, страдают, создавая себе обманчивые кумиры, в погоне за каким-то счастьем… Счастье! Да вот оно, счастье! Боже, как хороша эта тишина, как хорошо это небо, этот лес, поле… - А что, Иван, - спросил я, заметив лежащие на дороге кучи камней, - никак шоссе собираются делать? - А кто их ведает? Приезжали, мерили, да вот наворотили… Нет, им скоро шашу не сделать! Шоссе! – думалось мне, - признак культуры, прогресса… Этому, надо радоваться – шаг вперед! Не будет тогда ни ухабов, ни ямщиков, ни троек. Начнем сюда ездить на автомобилях и уж не два часа, а только час. Мало-помалу повырастут фабрики, закипит промышленность. Направо и налево я больше не увижу необозримых полей и лесов… Все застроится… Лес вырубят, болота осушат… И подумать страшно о том времени, когда перед окнами нашего помещичьего дома вырастет фабричная труба! Чудное небо закроет облаками вонючего дыма, воздух будет навсегда отравлен, и пропадет поэзия и прелесть деревенской жизни. Нет, нет… Лучше бы этого не увидеть, уж лучше не дожить до этого времени…» (Дневниковая запись 1913 года) Источник
Макс Лейхтенбергский:
Макс Лейхтенбергский:
Макс Лейхтенбергский:
Мария:
Феликс Юсупов:
Maria Pavlovna:
Maria Pavlovna:
полная версия страницы